Лесное племя

декабрь 12, 2012

В карельских лесах живут короли, девы-соблазнительницы и крещенская свинья

В древние времена, когда деревья были большими, а люди еще не примерили статус хозяев природы, в карельских ельниках, сосновых борах и березовых рощах жизнь шла по своим законам, не имеющим ничего общего с человеческими.

Родной, свой, близкий и понятный мир заканчивался на границы пашни и леса. Там, в таинственной лесной глуши домашние духи, помогавшие людям, были бессильны. Деревья были живыми в прямом смысле этого слова. Каждое из них было наделено душой, видело и слышало любое слово, любой поступок. Именно поэтому в лесу, по поверьям, нельзя было кричать, ругаться и нарушать другие неписаные законы.

Карелы говорили «лес поет» или «лес отвечает». Каждое дерево имеет свою душу. Наиболее почитаемыми были для карелов ольха и береза, можжевельник и сосна. У деревьев этих пород, росших возле дома, просили помощи и заступничества. Сосны, росшие на погостах, и вовсе считались каналами связи с ушедшими предками. Но и другие деревья не приходило в голову далеким предкам рубить просто так, без повода и нужды. Варварское отношение могло разозлить лесного короля Тапио.

Вообще Тапио отличается, как рассказывается во многочисленных быличках, добрым нравом. В его стране Тапиоле, спрятанной в чистом и сухом лесу, живут лесные девы, любящие соблазнять охотников, лесные детки и другой народ. Однако нарушителей «лесного кодекса», сквернословящих, жадных, отправляющихся в его владения после заката, Тапио может забрать к себе и спрятать так, что только знахарь, заключивший договор с лесным хозяином, сможет найти потерявшегося.

Однако не все лесные жители были настроены так благожелательно к людям, как обладатель зеленых с золотом одежд и окладистой бороды Тапио. С другим лесным королем, Хийси, который живет в мрачной темной чаще, договариваться практически бесполезно, он может украсть не только скотину, но и ребенка.

Человеческих детей лесные хозяева, кстати, обижали редко. Видимо, сказывается чистота души, не успевшей еще накопить постыдных дел. «Единственным поводом могло стать поведение матери, - рассказала специалист института языка, литературы и истории Карельского научного центра Российской академии наук Людмила Иванова, - описывались случаи, когда малыша «забрали» прямо из бани, где нерадивая мать отругала чадо. Кроме того, женщина повела ребенка в баню после заката, чего делать было нельзя, по поверьям». Вернуть малыша смог только знахарь. Правда, так благополучно дело заканчивалось не всегда. Девочек лесные хозяева крали для того, чтобы вырастить достойных подруг.

Договаривались с представителями лесной «знати» не только колдуны, но и пастухи. «Считалось, что для хорошего пастуха лесной народ будет пасти скот за малый дар: за красную тряпочку, за ржаную лепешку, - объяснила Людмила Иванова. – Но взамен пастух должен был также выполнять определенные обязательства – не брить бороды, не есть лесных ягод и грибов, не ломать веток с деревьев».

Такие же сложные отношения были у жителей Карелии с лесными животными, самым почитаемым из которых был медведь. Медоволапого считали хозяином леса, предком всего народа. Именно поэтому медвежатину не ели и обращались к тотемному зверю только иносказательно, избегая слова «медведь». Этот хищник, по древним поверьям, не выносил женщин, беременных мальчиками. Поэтому будущие матери старались в лес не ходить.

Еще одна причина, по которой медведей старались вежливо обходить стороной, заключается в веровании о том, что лесной король мог обернуться бурым зверем. Впрочем, житель чащобы мог прийти к человеческому жилью и в облике волка, и прилететь сорокой. Но только ночью, когда добрые домовые духи не могут защитить человека.

Особенно строго старались соблюдать лесные законы те, кто чувствовал за собой вину. «Бытовало мнение, что за нарушение запретов, за жадность, за ругань в лесу или иные постыдные дела хозяева леса могли пометить человека, как говорили, на лесной нос, - рассказала Людмила Иванова. – По возвращении из леса начинала болеть и кружиться голова, самочувствие резко ухудшалось. Такое состояние могло продолжаться несколько дней. Только знахарь мог попытаться справиться с хворью. За нанесенную обиду обладатель «лесного носа» должен был не только принести извинения, но и поднести дар хозяину». К чести карельских лесных королей следует сказать, что борзых щенков они не требовали, скромно обходясь ржаными лепешками, яйцами или вином, которые следовало принести к определенному дереву.

Одаривали лесное племя не только желающие избавиться от «лесной болезни», но и охотники, выходившие на промысел, пастухи, знахари, а также те, кому не посчастливилось заплутать в чащобе. «Заблудиться в лесу мог либо тот, кто нарушил какие-то лесные законы, либо тот, кто переступил дорогу лесных духов, - объяснила Иванова. – Эта дорога невидима, поэтому к своим ощущениям человек должен прислушиваться особенно чутко в лесу. Перейдя за эту границу, человек мог оказаться в царстве лесных жителей, со своими законами и устоями. Практически, в зазеркалье. Выбраться самостоятельно оттуда очень трудно. Единственное, что можно сделать – вывернуть одежду наизнанку, поменять местами сапоги, оставить все, чтобы было собрано – грибы, ягоды, и спокойно попросить у лесного хозяина помощи. Ругаться матом, как делали это некоторые славянские племена, было нельзя». Нецензурные выражения, в отличие от русского лешего, карельских жителей леса могли не напугать, а разозлить».

Помимо лесного народа, похожего на человеческий, в чащах Карелии обитали и более зловещие существа. Например, во время от Рождества до крещенских праздников из леса могла выйти крещенская свинья. «Этого мифологического персонажа боялись. Несмотря на то, что свинья, по некоторым поверьям, могла предсказать будущее, встреча с ней часто заканчивалась плохо, ведь свинья могла схватить человека и унести в лесное царство навсегда», - заметила знаток карельского фольклора.

Со временем древние верования забылись. Лес из чужого, таинственного мира, живущего по своим законам, превратился в место заготовки древесины и полезных ископаемых. Однако, возможно, короли Тапио и Хийси все еще стоят на страже лесного покоя, стремясь сберечь свое добро.

Маргарита Иванова,
журналист