Рост потребления – иллюзия благополучия. Предприятия российского леспрома всё больше думают не о корпоративных или государственных планах на перспективу, а о скорейшем погашении своих долгов
При всей банальности тезиса, стоит начать именно с него. Будущее лесопромышленной отрасли зависит от предпринимателей, от их внутренней свободы, стремления к самореализации, участия в инновационном развитии. Мысль, несомненно, сложно оспоримая. Но инновации – это не приобретение импортной техники, машин и оборудования, а соответствующая культура, ориентированная на приобретение большинством общества навыков, вкуса и желания самосовершенствоваться и менять окружающую действительность.
Такая культура на самом деле хорошо произрастает только на почве внутренней свободы человека и предпринимателя. Известно, что за последние два десятилетия отрасль потеряла огромный инновационный потенциал из-за утечки мозгов за рубеж. Однако куда больший ущерб в действительности принесла «внутренняя эмиграция» талантов из творческой, научной и инженерной областей в сферы, далёкие от производства инноваций. Возможно, что сегодня дело обстоит даже чуть хуже, так как притока молодежи в академическую и прикладную науку практически не наблюдается. Социальные стандарты успешности, престижности и общественного уважения остаются слабо связанными с инновационной деятельностью.
Куда существеннее, что в рамках общей логики экономической трансформации российского леспрома якобы был найден универсальный рецепт того, как уйти от состояния унылого выживания. Появился кредит. Ощущение свободы. В какой-то момент стала вырисовываться перспектива повышения качества жизни. Но рост именно такого потребления есть, с точки зрения долгосрочных задач развития отрасли, иллюзия благополучия. Поскольку ту самую внутреннюю свободу и возможность отвлечься от тягот бытия создаёт не наращивание потребления, но высокая норма сбережения, позволяющая начинать самостоятельно инвестировать. Более того, необходимо вкладывать средства именно в инновации, способствуя их превращению в фактор конкуренции.
Само развитие кредита (в том числе льготного, поддержанного государством) и укоренение парадигмы «жизни в долг» не создаёт дополнительных степеней свободы, по крайней мере, в современных условиях. Не менее тревожно и то, что намного более высокими темпами, чем выдача кредитов, растёт уровень их невозврата. Несложно предположить, что в самом ближайшем будущем в качестве объяснений происходящего будут задействованы аргументы о международных санкциях и сворачивании внешней торговли.
Сама тяга к тому, чтобы хоть немного приподнять «здесь и сейчас» находящиеся на неудовлетворительном уровне показатели оборота, вполне объяснима. Так что системный вопрос формулируется именно в рассматриваемой плоскости: почему что-то можно приобрести только в кредит, а не на собственные доходы? Кредит – деформированный источник свободы, от которого один шаг к неуверенности в завтрашнем дне, консервации стратегий выживания и отказу от даже среднесрочного горизонта развития. Тот факт, что свобода предоставляется в кредит на X лет и под Y % годовых, сам по себе вроде бы не должен особо смущать. В конце концов, так живут страны Северной Европы и весь мир. Однако дело здесь в том, что у нас уровень общей стабильности в финансово-экономической системе, несмотря на все политические декларации по этому поводу, совершенно иной.
Есть и оборотная сторона. Компании-однодневки. Девальвация деловой репутации. Или, наоборот, тотальное стремление напрячься, затянуть пояса, ни о чём больше не думать, но кредит погасить. Это неудивительно, учитывая, что такой стратегии фактически способствуют формируемые государством бизнес-стандарты. Индекс внутренней свободы, который каждый день ощущается каждым предпринимателем в общении с государством, в планировании своей «уверенности в завтрашнем дне», не может быть повышен декретом или введён инструкцией. Прискорбно то, что государство до сих пор не желает признать: без стремления к самореализации с инновационно-технологической модернизацией ничего не получится.
Олег Реут,
публицист
Обсуждения