Спецификация прав собственности на лес поможет завершить «перманентную» лесную реформу
Вся власть – государству
Население, по мнению Галины Козыревой, утверждается в мысли, что власть над «зеленым золотом» должна быть сосредоточена в руках государства, поскольку «частники» могут попросту уничтожить важный для карельской экономики ресурс.
Несмотря на то, что Россия обладает четвертой частью всех лесных активов, ощутимого эффекта это достояние не приносит. В соседней Финляндии при сходных природных условиях лес «срабатывает» лучше. В Карелии лес природный, более высокого качества, однако ожидаемых прибылей не дает.
Во многом это связано с более бережным отношением к ресурсу на Западе. А также с тем, что у лесов России нет хозяина, который не только имеет выгоду, но и исполняет все обязательства собственника. По сравнению со вкладом СССР в общемировое лесное хозяйство, современная Россия сдает свои позиции.
Сейчас в обществе бытует две точки зрения на то, кому должен, в конечном, итоге, принадлежать лес. Приватизация или государственная собственность – это два своеобразных полюса. По мнению Галины Козыревой, необходимо искать третье решение, которое примирит всех заинтересованных – власть, крупный, малый и средний бизнес, население, структуры, контролирующие сохранность леса.
С точки зрения институциональной экономики, в «зеленой», лесной, зоне действуют две группы институтов - регулирования и влияния. К первой относится, в первую очередь, Лесной кодекс. Ко второй – неформальные нормы, регламентирующие законы собственности.
«Лесные генералы»
Проблема эффективного развития лесопользования в Карелии связана, по мнению ведущего сотрудника Института, с тем, что последние 20 лет большую роль играли институты влияния.
В начале рыночных реформ большое влияние оказывали леспромхозы и ЦБК Карелии – Кондопога, Сегежа, Суоярви, Муезерка и другие. Их руководители, «лесные генералы», имели влияние на всю республику. «Когда началась приватизация предприятий, они фактически стали неформальными хозяевами леса, - объяснила Козырева. – Начали диктовать ситуацию, перейдя в разряд «квазифеодалов», контролирующий материальные, трудовые, сырьевые ресурсы. У региональных властей формальных рычагов влияния не было».
Сложившаяся в 90-х годах прошлого века ситуация способствовала формированию неэффективной модели правообладания. Круглый лес в огромных количествах начали гнать в Финляндию, укрепилась зависимость Карелии от лесосырьевой иглы. Это – тупик, не дающий предприятиям возможности развиваться.
Именно рынок дал толчок к развитию бесперспективной модели. Законы «рентной» экономики диктовали свои правила. «Лесные генералы» должны были понимать, что обстоятельства будут складываться так не всегда, - прокомментировала экономист. – Поэтому возможности извлечения прибыли использовались максимально».
В 1997 году вступил в силу Лесной кодекс, обозначивший Российскую Федерацию как собственника ресурсов. Схема спецификации прав была в документе только обозначена, но четко разделение прав на лес прописано не было. Тем не менее, у властей появился долгожданный рычаг давления на «лесных генералов».
Появилась арендная схема, наниматели участков, в зависимости от срока аренды, могли планировать свою деятельность.
Мой лес, что хочу, то и делаю
Одним из факторов, которые усугубляют положение, сложившееся в лесном секторе, является когнитивная модель современного российского бизнеса. Именно поэтому, отчасти, жители Карелии так боятся возможной приватизации ельников и сосновых боров. Население районов, которое нередко зарабатывает на продаже лесных ягод-грибов и прочих «даров» природы немалые деньги, может лишиться источника дохода, порой единственного. Это, по словам Галины Козыревой, происходит в Карелии уже сейчас.
Самопровозглашенные владельцы полагают, что могут обнести лес оградой из колючей проволоки и не пускать население в лес. В Европе, где немалая часть «зеленых» участков имеет хозяев, закрыть нельзя.
Более того, по словам Козыревой, существует институт отчуждения прав, который подключается в том случае, если собственник не выполняет всех обязательств по поддержанию статуса участка. Это очень «бодрит» хозяев. В России пока необходимость таких механизмов не осознана.
Ориентированность прежде всего на ренту диктует линию поведения не только арендаторам. Чиновники, ответственные за распределение участков, зачастую руководствуются не интересами общества, а своими личными. Интерес к ренте есть и у чиновников, и у законотворцев.
Противники приватизации также опасаются, что государство самоустранится от управления лесами, что приведет к печальным последствиям.
Перманентная реформа
Лесной кодекс 2006 года изменил правила игры в системе лесопользования. Лес распределяется через аукционы. Академик Исаев сказал по этому поводу: «До разработки Лесного Кодекса не были допущены специалисты-лесники. Тот же, кто его разрабатывал, с трудом отличает елку от сосны». Это свидетельствует о том, что группа интересов, представляющая крупный капитал, сумела пролоббировать свои интересы в ущерб широким общественным интересам.
В выигрышном положении оказался крупный бизнес. Средний и малый бизнес в таких условиях становится неконкурентоспособным. Региональные власти заинтересованы в привлечении крупных инвесторов. Именно они делают основной выбор потенциальных собственников леса и лоббируют их победу.
В настоящее время продолжаются процессы, связанные с закреплением зависимости работников предприятий, жителей поселков и малых городов от политики главного собственника. Новая лесная власть при этом не несет никакой социальной ответственности. Она также не заинтересована в сохранности леса на долгосрочный период.
Уже сейчас молодняк, средневозрастные и приспевающие леса представляют большую часть лесного фонда Карелии. «Спелой» древесины осталось не так много, сохранились запасы в недоступных районах. Для того, чтобы добраться до запасов, необходима инфраструктура, в частности, дорожная. Вкладываться в развитие арендаторы не хотят, так как понимают – взятый на пять-десять лет в аренду участок может перейти в другие руки вместе с проложенной дорогой. Гарантия аренды на 49 лет в условиях частой смены законов им кажется сомнительной.
У частной собственности есть свои плюсы. Так, при наличии хозяина «с головой», лесные участки могут приносить прибыль, покрывающую затраты. Однако государство может лучше контролировать процесс восстановления ресурса, сохранения, а также обеспечивать всем желающим беспрепятственный доступ.Выходом из сложившегося положения может стать баланс интересов всех претендентов на права собственности.
Лесная реформа продолжается. Сегодня государство предприняло еще одну попытку улучшить Лесной кодекс.
12 марта 2014 года президент подписал федеральный закон № 27-ФЗ. Он нацелен на восстановление структур, отвечающих за защиту и воспроизводство лесов. Это уже двадцать четвертый закон, изменяющий действующий Лесной кодекс. Но это первый за десятилетие лесной закон, у которого в профессиональной среде сторонников больше, чем противников.
Тем не менее, специалисты считают, что Лесной кодекс остается худшим лесным законом за всю историю государственного управления лесами в России (а ей уже 300 лет). Лесной кодекс неизбежно придется полностью переделывать.
«Проблему прав собственности на лес нужно решать, - убеждена Галина Козырева. – Лесная реформа – перманентна и пока не сформировала основы для эффективных моделей развития. У бизнеса и государства разные интересы. Жители лесосырьевых территорий остаются «за бортом» этих интересов. Существующая схема, при которой государство делегирует часть своих полномочий регионам и арендаторам, размыта и не работает. Необходима более детальная спецификация, распределяющая права с учетом всех групп интересов на прозрачной и легитимной основе. Роль институтов влияния, которые создают почву для коррупции, должна быть ослаблена. При этом важно не забывать и о российском менталитете, который подчас диктует правила игры, не оставляя надежды на рациональное использование имеющихся ресурсов. Необходима широкая общественная дискуссия с привлечением всех групп интересов, включая общественность и профессионалов-лесников.
«Но науку перестали слушать, - посетовала ведущий сотрудник Института. - Мы можем создавать теоретические модели. Но их потом надо реализовать».
Маргарита Иванова,
журналист