Почему нечёткость и двойственность остаются принципами формирования промышленной политики?
Государственная политика – сложный и противоречивый конгломерат разных политик. Порой денежно-кредитная начинает вступать в противоречие с налоговой или таможенной, бюджетная иногда строится на положениях, которые основательно конфликтуют с инвестиционной. Казалось бы, в отношении государственной промышленной политики найти компромиссы и преодолеть возникающие сложности чуть легче, поскольку приоритет национальному (внутреннему) производителю закладывается на уровне априорных установок. Но российская экономика уже почти год находится в режиме санкционных ограничений, которые волей или неволей деформируют обстоятельства выработки и функционирования новой промполитики.
Единожды начав запрещать всё иностранное, власти, похоже, уже не могут остановиться. В начале февраля российское правительство выпустило очередное постановление, запрещающее импорт продукции иностранного машиностроения – импортные машины нельзя покупать почему-то конкретно для государственных и муниципальных нужд. Под запрет попала практически вся строительная, дорожно-строительная и коммунальная техника. Читателям «Лесного портала Карелии», конечно, сразу становятся понятны ограничения на использование задействованных в отрасли средств и механизмов. – «Черный список» впечатляющий: от бульдозеров, экскаваторов и самосвалов до тракторов, прицепов и снегоуборочной техники. А заодно автобусы, троллейбусы, трамвайные вагоны, пассажирские машины и грузовики, автомобили скорой помощи и пожарные машины. Причём под запрет попала продукция не только из западных стран, но из всех стран вообще, за исключением Белоруссии, Казахстана, Киргизии и Армении, входящих в Евразийский экономический союз.
Естественно, поначалу грозное постановление вызвало шоковую реакцию. К сожалению, Россия в инженерно-технологическом обеспечении машиностроения и так отстала на пару десятилетий, часть запрещённой техники у нас не производится, а та, что производится, далеко не всегда по своим параметрам соответствует зарубежным аналогам. Предельно обоснованно заволновался частный бизнес, связанный с госзаказом: как теперь закупать технику для его выполнения?
Под запрет попала и вся иностранная лесовозная техника, включая харвестеры и форвардеры. Мгновенно начались поиски путей оптимальной замены. Тем более, что слов об импортозамещении к этому моменту было произнесено больше, чем, пожалуй, в предыдущие пятнадцать лет. Однако, если начать покупать российскую технику, то вырастут затраты на обслуживание, да и зачастую отечественное не может быть конкурентоспособным с точки зрения производительности и современных сервисных стандартов. К тому же постановление действует только до 2016 года, будет ли оно продлено – абсолютно неизвестно. На прямой вопрос «Когда торговые ограничения могут быть реально сняты, и, следовательно, горизонты конкуренции снова существенно изменены?» ответа не дождаться. Следовательно, в такой ситуации предельно затруднительно планировать что-то на средне- и долгосрочную перспективу как инвесторам, так и банкам, и лизинговым компаниям.
Как известно, нечёткость и двойственность принимаемых правительственных постановлений отчасти компенсирует изначально заявляемые воспрещения и ограничения. После тщательного препарирования обсуждаемого документа со стороны правоведов выявились сущностно значимые особенности его применения …
Во-первых, постановление составлено таким образом, что из-под его действия выведены практически все крупнейшие государственные заказчики – госкорпорации, госкомпании, естественные монополии и унитарные предприятия. Их закупки регулируются отдельным федеральным законом (223-ФЗ), а под действие принятого постановления попали только закупки, осуществляемые в рамках Федеральной контрактной системы (ФКС). А заказчики там – непосредственно федеральные и региональные власти да бюджетные организации, которые для своих повседневных нужд машиностроительное, в том числе лесозаготовительное и деревообрабатывающее оборудование и раньше закупали не так часто.
Во-вторых, когда госзаказчик заказывает определённые работы через ФКС, то по факту опцион размещается на уже готовый проект. Сам заказчик ничего для него не закупает. А у исполнителя – как правило, частной компании – необходимая техника либо уже есть, либо, если для выполнения именно этого заказа её не хватает, он закупает её сам и оставляет в дальнейшем у себя на балансе.
Есть и ещё одно «достоинство» документа – правильно выбранный момент. Запретить закупки импортной техники разумнее всего в тот момент, когда её никто закупить и не может из-за девальвации национальной валюты. Курс рубля настолько просел, что запрет на продукцию иностранного машиностроения уже стал избыточен. Ведь выручка у работающих на госзаказ компаний – исключительно рублёвая, а значит, импортная техника для них подорожала практически вдвое. При том, что реальные возможности по её закупке и обслуживанию что у государства, что у бизнеса резко сократились.
Возможно, все эти несуразности связаны с каким-то грядущим расширением действия правительственного постановления. Уже звучат голоса, что через какое-то время под действие запретов попадут и госкомпании. Например, уязвимая позиция по импорту есть у «РЖД» – тот же вечерний поезд «Ласточка», курсирующий между карельской столицей и Санкт-Петербургом, закупается и полностью обслуживается у Siemens. Если закупка пассажирских вагонов будет ограничена, то амбициозные планы компании по расширению этого проекта могут оказаться под большим вопросом.
В заключение стоит отметить, что реиндустриализация по команде из правительства не происходит (а если происходит, то приводит совсем не к тем результатам). Нужны многие годы, последовательные и серьёзные инвестиции, чтобы наши аналоги соответствовали мировому уровню. Сама же обязательность выбора этих аналогов ухудшает качество инвестиционных процессов в национальной экономической системе. Изначально формируется заниженный производственный потенциал, возрастает необходимость замены оборудования в связи с более коротким сроком его эксплуатации. Для конкретной техники можно найти временный заменитель, но в современной рыночной экономике востребованы не столько железки, сколько инжиниринговые и инновационно-технологические решения. В конце концов, дело даже не в том, что наше машиностроительное оборудование по каким-то показателям хуже, а в том, что страна, запрещая то для одной, то для другой сферы закупку импортного оборудования, обосабливается от мировых технологий. Даже от тех, которые Запад не включил в список запрещенных к продаже России.
Олег Реут,
публицист